Павло Гай-Ныжнык

Игорь Кистяковский:
российский кадет и государственный деятель Украины

Завантажити файл .pdf

Опубліковано: Гай-Ныжнык П. П. Игорь Кистяковский: российский кадет и государственный деятель Украины / П.П.Гай-Ныжнык // Белоруссия и Украина: история и культура: Сборник статей. – Вып.5. – М.: Институт славяноведения РАН, 2015. – С.139–160.

Известный в российских и украинских дореволюционных кругах адвокат, московский присяжный поверенный и общественный, а с провозглашением 29 апреля 1918 г. Украинской Державы в форме Гетманата еще и государственный деятель, Игорь Александрович Кистяковский (1876–1940) по праву считается одной из самых просвещенных личностей своего времени. К сожалению, в современной историографии жизнь и деятельность И.А.Кистяковского, который, по словам бывшего украинского гетмана П.Скоропадского, «управлял страной в, так сказать, междуцарствие» , все еще абсолютно не исследована. Надеемся – это временное явление; ибо без анализа позиции, роли и действий этого человека во время существования гетманского режима в Украине в 1918 г. невозможно понять и отобразить в полной мере политические процессы и государственное строительство в период Гетманата П.Скоропадского (29 апреля – 14 декабря 1918 г.).

Положение Игоря Александровича в гетманской властной вертикали в 1918 г. тяжело переоценить. Имя И.Кистяковского, государственного секретаря, а вскоре – министра внутренних дел Украинской Державы, в то время не сходило как с газетных листов, так и с уст известных политиков и обычных граждан. Как вспоминал один из общественно-политических деятелей того времени, «Игорь Кистяковский и во время, и после гетмана был у нас притчей во языцех. Его обвиняли во всевозможных пороках и называли «злым гением» Скоропадского» . А один из лидеров украинских левых социал-демократов В.Винниченко называл И.Кистяковского самым умным из кадетов, который своей ловкостью сделал главу украинского государства своим рабом . Он играл ведущую роль в Совете Министров страны и имел весомые рычаги влияния на гетмана, а сам П.Скоропадский называл его своим «злым духом» .

Родился И.А.Кистяковский 4 января 1876 г. в Киеве в семье известного ученого и общественного деятеля, профессора Киевского университета Св.Владимира Александра Федоровича Кистяковского (1829–1884) и сестры известного украинского деятеля, автора гимна «Ще не вмерла Україна» П.П.Чубинского. Брат Игоря Александровича Б.Кистяковский также стал известным ученым и в 1918 г. был причастен к государственным структурам Гетманата. В детские и юношеские годы рос под влиянием таких видных украинских деятелей как В.Антонович (который, к тому же приходился ему родственником), В.Науменко, П.Житецкий и др. Закончил юридический факультет Киевского университета с золотой медалью за работу по истории римского права. По окончании университета выехал в Германию и провел там три года, изучая в разных немецких университетах гражданское и римское право.

После возвращения в Россию стал доцентом Киевского университета по кафедре римского права. В 1903 г. выехал из Киева в Москву, где занялся адвокатурой, стал присяжным поверенным. Одновременно, как приват-доцент, преподавал в местном университете гражданский кодекс. Оставил университет в 1910 г. в знак протеста против вмешательства в университетское самоуправление со стороны министра образования Кассо; вместе с тем продолжал читать лекции в Московском коммерческом институте.

В качестве адвоката снискал себе широкую популярность в Москве. Был членом масонской ложи «Великий Восток Народов России», существовавшей в 1912–1916 гг. и в которой ведущую роль играли члены партии конституционных демократов . Живя в старой столице, энергично интересовался украинским национально-культурным движением и материально поддерживал московское издание “Украинской Жизни” (в которой, кстати, сотрудником был С.Петлюра). Как отмечал Д.Дорошенко, «на его мировозрение во многом повлияли в своё время писания Драгоманова, с которым познакомил его старший брат, известный украинский ученый и заядлый драгомановец Богдан Ал. Кистяковский» . Сам Игорь Кистяковский часто любил рассказывать, что его предки брали участие в битве под Полтавой, после которой остался в живых лишь один Кистяковский, от которого и пошел его род . После большевистского переворота вернулся в столицу Украины. В Киеве в 1917–1918 гг. И.Кистяковский жил в так называемом «шоколадном доме» – красивом двухэтажном особняке с многочисленными скульптурными украшениями по ул.Левашовской, 15-А (сегодня – Шовковычна, 17/2).

Вполне очевидно, что Игорь Александрович до революции был далек от большой политики, как, впрочем, и от украинского революционного движения, хотя и принимал участие в национальной культурно-просветительской жизни, а гетману П.Скоропадскому, он между прочим, рассказывал, что в 1915–1916 гг. был причастен к революционной деятельности. Считаю, что И.Кистяковский был ярким представителем так называемой национальной «буржуазной» (консервативной) интеллигенции с острой антипатией к социалистическим идеям, плодом российского имперского организма и украинской духовной культуры и генетической природы. Именно поэтому, когда в апреле 1918 г. после предварительных попыток сформировать правительство Украинской Державы М.Устимовичем и Н.Василенком, 10 мая 1918 г. окончательный состав Совета Министров был составлен Ф.Лизогубом, Игорь Кистяковский вошел в его состав. В Кабинете Ф.Лизогуба он принадлежал к группе министров, которая организовалась приватно для поддержки и твердого проведения национального курса (Б.Бутенко, Д.Дорошенко, И.Кистяковский, Ю.Любинский и О.Рогоза) . Что касается его украинской позиции, то, например, Д.Донцов засвидетельствовал в своем дневнике что как то И.Кистяковский высказался относительно единственно возможной альтернативной развязки украинско-московского противостояния: «либо украинец будет чистить сапоги москалю, либо москаль украинцу» . Сам он, отметил при этом Д.Донцов, желал чистить сапоги москалю. Впрочем не стоит довольно серьезно воспринимать колкие комментарии Д.Донцова, ибо известно, что последний в 1918 г., работая директором Украинского телеграфного агентства (УТА), был подчиненным И.Кистяковского, а их личные отношения были, мягко говоря, антипатичными и сильно обостренными .

Вот, например, позиция И.Кистяковсого относительно крымского вопроса, которая проливает свет на некоторые убеждения тогдашнего госсекретаря Украины. Когда 16 мая 1918 г. под председательством Н.Василенко в здании МИДа состоялось по этому поводу специальное совещание за закрытыми дверьми, И.Кистяковский откровенно заявил, что «без Крыма Украина будет отброшена на восток и север в объятия Москвы», добавив: «Без Бессарабии и Холмщины [государственный] организм может существовать, но не без Крыма. Самостоятельность в таком случае иллюзорна. Относительно народностей, которые заселяют Крым, то принцип самоопределения наций должен иметь разумные границы» . При этом госсекретарь был противником федеративного присоединения полуострова к Украинской Державе, разумно отметив, что это будет означать фактический отказ от Крыма.

В правительстве Ф.Лизогуба И.Кистяковский вначале (в мае 1918 г.) получил портфель государственного секретаря. Государственный секретариат вел техническую часть протоколирования заседаний Совета Министров, редактировал и, впоследствии, публиковал его решения; был институцией, которая должна была редактировать и публиковать законы, разного рода доклады, проекты, уставы, официальные записки и т.д.; кроме того сотрудники этого ведомства, отлично владея украинским языком, отвечали за его чистоту и не единожды выступали (в том числе и официально) в качестве охранителей его государственного статуса*.

___________________
* Так, например, известна опубликованная в октябре 1918 г., записка сотрудников Государственного секретариата, подписанная его высшими чинами, к государственному секретарю С.Завадскому в защиту государственного статуса украинского языка по поводу нареканий отдельных высших правительственных чинов (Державний вістник. – 1918. – №10).

В этом контексте важное значение имела пресса. На первых порах существования Гетманата разрешение вопросов, связанных с прессой, было сконцентрировано в Министерстве внутренних дел под опекой товарища министра А.Вишневского и директора Пресс-бюро Д.Донцова. Вскоре этот вопрос перерос в проблему, которую даже в Совете Министров затруднялись перевести в плодотворное русло. При этом, однако, государственный секретарь И.Кистяковский, который не имел никакого отношения к заведыванию этим вопросом, как вспоминал гетман, «судя по его заявлениям, вопрос прессы понимал и придавал ему большое значение» . Он (И.Кистяковский) постоянно интересовался проблемами прессы, указывал пути их разрешения и, главное, имел четкую систему, которая понравилась П.Скоропадскому. Именно поэтому гетман и решил передать вопрос прессы в ведение государственного секретаря.

«Кистяковский рьяно взялся за дело. Было между прочим решено, – вспоминал П.Скоропадский, – кроме правильной постановки с повседневной прессой, создать ещё особое украинское издательство, где бы печаталась только одна хорошая украинская литература для народа. Были у Кистяковского заседания с целым рядом лиц. Все настаивали на приобретении очень большого дома, который явился бы дворцом прессы. Замашки были очень широкие. Информация должна была быть правильно поставлена, кроме прессы, тут должен был сосредоточиться весь отдел пропаганды, и кинематограф, и плакаты и т.п. Началось с того, что дом купили и освободили его. Затем не было ротационных машин. Наконец, и это достали…» . А дальше И.Кистяковский был назначен министром внутренних дел и до успешного разрешения проблемы не дошло.

Сотрудники Государственного секретариата (за исключением его председателя) покидали заседание правительства лишь при обсуждении им секретных вопросов. И.Кистяковскому довелось налаживать работу и фактически создавать Государственный секретариат (до него госсекретарем непродолжительное время был Н.Гижицкий). В результате Государственный секретариат при Совете министров Украинской Державы приобрел окончательный структурный вид в составе департаментов: законодательных дел Государственной канцелярии (директор М.Володковский), общих дел Государственной канцелярии (дир. С.Гаевский), государственной типографии (Г.Иовенко), редакции «Державного вестника» (редактор И.Ющишин), Терминологической комиссии (проф. А.Крымский) и секретаря Совета министров В.Дитятина . На должности государственного секретаря Игорь Александрович работал до начала июля 1918 г., когда ему предложили занять кресло министра внутренних дел.

Одновременно с мая 1918 г., со времени начала мирных переговоров между Украинской Державой и РСФСР, И.Кистяковский (до 10 августа 1918 г.) – заместитель председателя украинской мирной делегации. Вместе с главой делегации С.Шелухиным он подписал прелиминарный мир и 12 июня 1918 г. текст договора о прекращении вражеских действий и восстановлении железнодорожных коммуникаций. При делегации работало 8 комиссий: политическая, военно-морская, финансовая, коммуникационная, культурная, экономическая и юридически-редакционная, а в определённых моментах также и культурная комиссия Министерства вероисповеданий.

С августа 1918 г., уже будучи министром, он – сенатор Общего собрания Государственного Сената Украинской Державы.

В начале июля 1918 г. Игоря Кистяковского, который производил впечатление очень волевого человека, хотя и с присущим определённым цинизмом, а главное, который стремился бесконечно работать, было назначено министром внутренних дел Украинской Державы . Новому министру пришлось заниматься целым рядом сложных и противоречивых вопросов, которые сами собой являются нелёгкими при их разрешении на государственном уровне, а тем более в тех постреволюционных условиях государственного строительства в Украине. Административно-территориальное устройство Украинской Державы состояло из губерний во главе с губернскими старостами. Подавляющее число губернских и волостных старост были местными земельными собственниками и, в основном, земскими деятелями, судьями, часть из них – военными, но также людьми местного происхождения; лишь слишком малая доля приходилась на администраторов старого царского режима (собственно несколько человек). Однако некоторые губернские старосты, назначенные в начале Гетманата, были довольно одиозными фигурами в глазах сознательного украинского общества. Такими, например, являлись киевский губернский староста И.Чарторыжский (бывший губернатор оккупированной российской армией Тернопольщины) или, скажем, губернский староста Харьковщины П.Залеский (сторонник признания в Украине российского языка государственным). С приходом на должность министра внутренних дел И.Кистяковского эти особы были уволены с указанных должностей и заменены другими людьми (П.Залеский был уволен 2 июля, а И.Чарторыжский – 30 августа 1918 г.) .

Вскоре такая «чистка» была проведена и среди волостных старост. Однако в этом, казалось бы, распорядительном деле обнаружились немалые сложности. Их наглядно можно заметить на примере замены губернского старосты Киевщины. Когда был снят с должности И.Чарторыжский, И.Кистяковский предложил занять её членам украинских национально-социалистических партий, однако на это предложение не откликнулся никто, даже бывшие губернские комиссары Центральной Рады. Таким же образом отказались социалисты вступить на роботу и в министерство (в том числе на должности членов совета министра внутренних дел, от которых зависели назначения на административные должности на местах). Пришлось назначать людей не с точки зрения их отношения к украинской государственности, а исключительно глядя на профессиональные способности отдельных кандидатов.

В МВД начались и чётко спланированные украинизационные процессы. Оппозиция же захлёбывалась от критиканства. Социалистов, как писал один из ведущих членов Центральной Рады и еврейский общественно-политический деятель, «когда нас стали украинизировать Скоропадский и Игорь Кистяковский, то это сугубо оскорбляло и коробило…» .

Довольно обширную характеристику И.Кистяковскому как человеку, министру внутренних дел и его административным усилиям, дал в эммиграции бывший товарищ (заместитель) государственного секретаря Украинской Державы Н.Могилянский. Он, в частности, так вспоминал ситуацию лета 1918 г.: «Министром внутренних был в этот период уже не безвольный Ф.А.Лизогуб, а И.А.Кистяковский, наиболее яркая фигура во всём министерстве гетмана, умный, талантливый и чрезвычайной работоспособности человек. Он из последних сил выбивался, стараясь укрепить власть, что отчасти, особенно в провинции, ему и удавалось, но объединить кабинет [министров] на единственно спасительной в тот момент политике твёрдой власти было невозможно, и такие влиятельные министры, как, например Н.П.Василенко, деловой С.М.Гутник, симпатичный и гуманный В.В.Зеньковский, шли определённо против Кистяковского, увлекая за собой ровно половину Совета министров. Повторялась трагедия власти Временного правительства в Петрограде, и несмотря на предупредительный, яркий опыт истории, люди упорно держались пути политической маниловщины и невозмутимого прекраснодушия.

Но весьма понятно, что в создавшихся условиях работа министерства не была и не могла быть продуктивной.

В самом начале своей деятельности на боевом посту министра внутренних дел Кистяковский все свои усилия употреблял на привлечение к практической, созидательной деятельности местных национальных украинских деятелей. Но, к сожалению, на этом пути он потерпел почти полную неудачу, ибо все это были в большинстве своём люди, привыкшие к беспочвенной оппозиции, и они, за весьма редкими исключениями, оказались неспособными к простой, деловой работе… Особенно трудно было наладить аппарат местной власти: с фатальной неизбежностью приходилось возвращать к власти и вербовать для кадров новой власти людей опыта старого времени, которые были к тому же настроены очень озлобленно всеми предыдущими событиями. И люди начинали действовать по-старому, забывая, что изменилась не только обстановка, в которой приходилось работать, но и, самое главное, обывательская психика» .

Министру пришлось столкнуться и с рядом других проблем. Кроме обычной преступности и спекуляции, необходимо было усмирить карательные экспедиции землевладельцев, которые совершались с помощью немецких и австрийских войск ещё с времён Центральной Рады, и подстрекаемые радикалами-социалистами и большевистскими агентами локальные забастовки, а также вооружённые выступления крестьян; ликвидировать террористические организации большевиков и эсеров и, одновременно, приструнить антигосударственные и антиукраинские белогвардейские организации и т.д. Кроме того, борьба с террором стала едва ли не головной болью министра (взрывы на вооружённых складах в Киеве на Зверинце и Подоле, в Святошине, в Одессе, хорошо руководимые организации саботажников, покушение на фельдмаршала Айнгорна, неудачные попытки убийства гетмана П.Скоропадского и совершения государственного переворота и т.д.), как и шпионские разветвления «белых», «красных», «антантов» и даже «союзнических» Германии и Австро-Венгрии.

В эти бурные времена становления новой государственности Министерство внутренних дел логично было во главе администрации страны, а И.Кистяковский, как министр внутренних дел, стал едва ли не центральной фигурой в правительстве и приобрёл наиболее весомое влияние. По мнению многих современников, «он был самым толковым и активным членом гетманских кабинетов» , «несомненно умным человеком» . В рамках министерства, при таких условиях, через соответствующие ведомства был сконцентрирован контроль не только за порядком в стране, но и над управлением почт и телеграфов, департаментом беженцев, Украинским телеграфным агентством и Государственным бюро прессы (которые вскоре были объединены в единое учреждение во главе с будущим идеологом украинского национализма Д.Донцовым), городской и волостной милицией, которая летом 1918 г. будет реорганизована в широкую полицейско-контрразведовательную структуру – Державную Варту (Государственную Стражу), устав которой был утверждён 9 июля 1918 г., для службы и обороны от диверсий на железных дорогах был создан Отдельный корпус железнодорожной Варты (Стражи).

И.Кистяковский стремился укротить деятельность многочисленных карательных отрядов, которые при содействии немецких и австро-венгерских оккупационных властей начали формироваться бывшими землевладельцами ещё во времена возвращения к власти в Украине Центральной Рады и которые, в то же время, возбудили по всей стране ответный террор крестьянских масс. Так, 10 августа 1918 г. министр внутренних дел докладывал гетману: «Считаю долгом доложить Вашей Яновельможности, что я целиком разделяю мнение, изложенное в докладе, представленном господином Военным Министром 9 августа. Циркулярной телеграммой от 9 августа под №154, я указал Губернским Старостам, что с изданием Устава Временных Земельно-Ликвидационных Комиссий учреждается единый порядок проведения потерь, понесённых земельными собственниками, и возвращения захваченной у них собственности, инвентаря и другого имущества. Между тем, во многих местностях продолжают действовать карательные отряды, созданные на частные деньги, которые по указаниям отдельных лиц отбирают у крестьян имущество и скот, производя при этом насилия. Дальше я предлагал безусловно прервать подобную деятельность карательных отрядов, способных лишь без цели раздражать население. До этого обязуюсь присовокупить, что в некоторых местностях при отборе имущества совершали насилие комендантские сотни, действовавшие нередко совершенно своевольно, не руководствуясь с указаниями представителей власти» . Как видим проблема заключалась не только в усилиях самого министра, но и в потребности политической воли главы государства, а в то время в Украине – и совершенно другого поведения оккупационных войск. Добавим, что за короткое пребывание на посту министра внутренних дел в бурлящей социальными противостояниями Украине, И.Кистяковский так и не сумел ликвидировать (или существенно приструнить) деятельность карательных отрядов, которым попустительствовали (а зачастую и способствовали) оккупационные местные немецкие и австро-венгерские власти.

Свою должностную и гражданскую позицию относительно процесса государственного строительства в Украине И.Кистяковский высказал 19 сентября 1918 р. в речи на съезде губернских старост и их помощников в Киеве. Министр выступил с твёрдой уверенностью в жизнеспособности украинской идеи и призвал поддержать существующую власть: «Украина вступила на широкий путь своего государственного самостоятельного существования. Рост и расцвет Украины возможны только на твёрдых национальных основаниях. Могучее движение крестьян-хлеборобов, пропитанное здоровыми идеями государственности, подняло исторический стяг украинской самостоятельности – Гетманство. Под этим стягом идёт глубокое национальное движение, и наша задача – поддержать его всеми силами. Культурная, просветительская и вообще национальная работа как в центре, так и на местах в направлении восстановления украинской государственности должна встречать нашу поддержку и помощь. К этой работе крайне нужно привлекать все украинские национальные элементы, которые желают преданно и честно работать над созданием Гетманской Украины».

Вместе с тем И.Кистяковский высказал острую критику в адрес деструктивных антигосударственных элементов социалистической окраски, которые прикрываясь демагогическими лозунгами, проводили разрушительную деятельность в стране. Им была установлена принципиальная разница между «эволюционным» и «революционным» социализмом, а также их роли в государственном строительстве. По этому поводу Игорь Александрович, в частности, отметил: «Министерство внутренних дел не исполнило бы своей национальной задачи, если бы не обратило серьёзного внимания на те преступные элементы, которые борются с нашей государственностью. Представители крайних левых партий на почве интернационализма проводят самую интенсивную работу, стремясь нагло обдурить народ лозунгом всеобщей классовой борьбы. Практической идеологией этих элементов являются лозунги революции и захвата власти. Особы, которые захватывали власть при помощи разного рода «советов» и комитетов, которые грабили и уничтожали мирных людей, не оставили идеи грабежа и насилия. С этими врагами общества Министерство внутренних дел должно проводить энергичную борьбу, и к этой борьбе я вас призываю.

К большому сожалению должен констатировать, что и среди украинцев существуют течения, которые революционный захват власти и принцип социального интернационализма ставят на первое место. На них нужно смотреть, как на псевдонационалистов. Здесь национализм только защитная окраска, которая не должна вводить в заблуждение Министерство внутренних дел. Антинациональные и антигосударственные элементы добираются и к нашим здоровым институтам государства, как профессиональным союзам, кооперативам, культурным и просветительским обществам и т.д. Не может быть ни единого сомнения, что без профессиональных союзов не может быть здорового рабочего движения, без кооперативов немыслима организация нашей хозяйственной жизни – однако, собственно, во имя прежде всего сохранения и защиты этих государственных институтов, Министерство внутренних дел должно приложить всех усилий для того, чтобы эти учреждения не были ширмой, за которой прячутся люди, имеющие совсем иные цели.

Тоже самое нужно сказать и относительно политических партий. Украинская Держава может идти по пути своего национального развития только при условии широкой политической толерантности. Отдельным политическим партиям нужно дать совершенную свободу защищать свои идеи и взгляды. В этом вопросе не может быть исключения и для партий социалистических, которые стоят на основах эволюционного развития социализма. Но революционный социализм – явление антигосударственное, и пример русской революции показал нелепость революционного социализма. Поскольку нелепость не имеет права претендовать на социальное строительство, настолько Государство должно бороться с революционным социализмом. Перед Министерством внутренних дел стоит тяжёлая задача упорядочивания местной жизни. Вне государственной работы местных людей, вне работы земского и местного самоуправлений местная жизнь невозможна, однако опыт революции показал, что местное самоуправление, построенное на антигосударственном рабочем законе, снизило местное хозяйство и повернуло здоровую хозяйственную жизнь земств и городов в борьбу политических программ» .

Игорь Кистяковский был приверженцем жестких мер по отношению к социалистам и большевикам. Над политической прессой была установлена цензура. Репрессии испытали на себе организации, которые вели неприкрытую агитацию за свержение Украинской Державы, как, например, еврейский «Бунд» или «Союз профессиональных союзов» в Киеве. По поводу возникновения забастовки печатников, спровоцированной социалистами, И.Кистяковский имел намерение (26 июня 1918 г.) садить забастовщиков на полгода в тюрьмы . По его приказу 27 июня 1918 г. арестовали Н.Порша, 28-го – В.Винниченка (но уже на следующий день освободили по личному указанию гетмана П.Скоропадского). 27 июля 1918 г. был арестован С.Петлюра, а также леворадикальные лидеры «Вольного казачества» (М.Ковенко и др.) . Позже, уже в эммиграции, гетман вспоминал, что его министр считал возможным остановить всё радикальное антиправительственное движение и настроения, которые иногда имели и имели глубокие основания, лишь арестами всех оппозиционных деятелей, кто хотя бы немного позволял себе прибегать к неконституционным действиям . Аресты продолжались в течении нескольких месяцев. Впрочем, многих национал-большевиков и ультралевых социалистов очень вскоре власть вынуждена была освободить по настоятельным требованиям немцев. Так, в частности, немецкое командование принудило П.Скоропадского издать распоряжение об освобождении из Лукьяновской тюрьмы С.Петлюры*, угрожая, что в противном случае освободит его силой.

___________________
* Киевские «Вечерние новости» так описали его (С.Петлюры) действия в тот день: «В день освобождения из тюрьмы Петлюра побывал в двух знакомых типографиях, пообедал в ресторане на Крещатике, где встретился с лицами от Винниченко, зашел на конспиративную квартиру, по телефону вызвал Винниченко и согласился встать во главе повстанцев. Ночью переоделся в костюм рабочего и бежал в Белую Церковь» (Вечерние новости. – 1918. – 24 ноября). В ночь с 13 на 14 ноября была создана Директория, которая стала руководящим ядром антигетманского восстания. 16 ноября в Белой Церкви Сечевые Стрельцы изменили присяге и возглавили мятеж против гетмана, выпустив из местной тюрьмы политических заключённых и расстреляв охрану, после чего выдвинулись на Киев. Немцы огласили нейтралитет, но поставляли мятежникам оружие, а большевики уже сконцентрировали собственные войска на границе с Украиной для вторжения.

Совет министров многократно протестовал против такой позиции оккупационной власти относительно антигосударственных элементов, а сам И.Кистяковский в начале октября 1918 г. доложил членам правительства, что немцы не дают ему арестовать «известных своей преступной деятельностью опасных большевиков» и радикальных социалистов и требуют освобождения других. Министр внутренних дел заявил, что при таких обстоятельствах он не несёт личной ответственности за безопасность и покой в Киеве .

Тем временем революционная пресса сразу же подняла крик об арестах людей за принадлежность к украинству. По этому поводу И.Кистяковский сразу же издал циркуляр, в котором отмечалось: «В Министерство Внутренних Дел поступают жалобы, как будто бы производятся аресты лиц за принадлежность к украинству. Жалобам не верю. Однако ещё раз подчёркиваю данные во время съезда указания о необходимости самого осторожнейшего отношения к нашим национальным организациям и к нашим общественным деятелям. Неосторожные аресты национальных деятелей недопустимы» . В интервью газете «Відродження» 3 сентября 1918 г. министр И.Кистяковский отрицал реакционность политики правительства и заявил, что арестовывались лица не по партийной принадлежности, а за антигосударственную и террористическую деятельность. Он также отметил: «Причиной преследования отдельных революционных социалистов есть то, что по произведённым наблюдениям выяснено запись в умеренные социалистические партии таких лиц, которые всё время находились на крайнем левом крыле и теперь через что-то неожиданно поправели. Наблюдалось такое явление: при аресте указанной особы, о которой имелись более нежели достаточные ведомости о её активной революционной деятельности, выяснилось, что эта особа принадлежит к партии меньшевиков, бундовцев, или просто является участником какого-нибудь профессионального союза и представляет соответствующие официальные доказательства. Создаётся такая картина: достаточно теперь бывшему большевику, который продолжает свою вредительскую работу, перейти к меньшевикам, чтобы партия брала его под своё покровительство и его арест рассматривала как борьбу против умеренных социалистических партий… Государственная власть не может стать на ту точку зрения, чтобы формальная нынешняя принадлежность к умеренным партиям давала бы полную безнаказанность и возможность покрывать таким образом свои бывшие проступки. Имеются факты, что лица, виновные в массовых убийствах, были под защитой умеренных социалистических партий, доказывавших полную лояльность этих лиц…» .

Арестам были подвержены не только ультралевые социалисты, но и радикальные правые деятели. В июне–июле 1918 г. был задержан ряд апологетов «белого» движения. 7 июля 1918 г. власть разогнала монархическую манифестацию в Киеве. На Софийскую площадь были стянуты гетманская Державная Варта и немецкое подразделение. Большое количество российских белых офицеров арестовали и под вооруженным эскортом препроводили в тюрьмы . Одним из первых распорядительных актов И.Кистяковского, как нового министра внутренних дел, было официальное объявление от 31 июля 1918 р. о запрете в Украинской Державе агитировать за единую и неделимую Россию . Почти через месяц, 29 августа 1918 г., им и директором канцелярии МВД Брашевским был издан циркуляр Министерства внутренних дел к губернским старостам и городским атаманам Украины, в котором И.Кистяковским указывалось:

«В Министерство Внутренних Дел поступают донесения, что в ресторанах устраиваются систематические демонстрации, которые имеют направление против государственного устройства Украины.

По заказу посетителей находящиеся в ресторанах оркестры играют монархические российские песни, как например «Славься ты Славъён», при том присутствующие выслушивая стоя отдают честь и сопровождают иногда окончание соответствующими моменту выкриками.

Приказываю: 1. Участников подобных демонстраций задерживать и отправлять в Россию, чтобы они там с честью могли на деле, а не в ресторанах, гульбищах проявлять свою преданность дорогим для них политическим идеям.

2. Собственников ресторанов и арендаторов привлекать к ответственности за соучастие в демонстрациях против государства» .

Современники того времени вспоминали, что «не будучи вовсе реакционером, И.А.Кистяковский быстро создал себе репутацию крайнего реакционера, чем восстановил против себя как русские либеральные элементы, так и украинских националистов» . Во многом этому способствовали, собственно, не столько непосредственно дела, сколько частые резкие высказывания по разным поводам гетманского министра. Так, например, как-то после его речи в Одессе на вопрос кого-то из присутствующих «Что же это, – возврат к временам Плеве?» Игорь Александрович неосмотрительно ответил: «Передо мной и Плеве, и Сипягин скоро окажутся мальчишками» . Д.Донцов по этому поводу отмечал, что И.Кистяковский представлял себя «украинским Стамбулиным*» . Очевидно именно такие неосмотрительные высказывания министра имел ввиду и бывший гетман П.Скоропадский, когда, вспоминая о И.Кистяковском и двух подчинённых ему начальников полиции, написал, что они «были плохими политиками и не разбирались в ней, особенно в украинских** вопросах» . Впрочем, а должны ли государственные служащие такого специфического направления вообще заниматься политикой и в какой мере? Вот, собственно, по этому поводу мнение гетмана: «Одной рукой проявлять твёрдую власть, не останавливаясь перед самими суровыми мерами, но другой рукой давать. На обязанности министра внутренних дел именно и лежит вести внутреннюю политику, состоящую в том, чтобы, выяснив настоящее, подвести путём проектированных им общественных реформ к тому, что общество будет удовлетворено в своих разумных требованиях» . И.Кистяковский в этом плане совершенно не поддавался на уступки.

___________________
* В то время болгарский политик “твёрдой руки”.
** Так называемый “украинский вопрос” во внутренней политике того времени – не что иное, как позиция и деятельность относительно социалистических партий национальной окраски (УПСР, УСДРП, УПСФ и т.д.) – П.Г.-Н.

Заместитель госсекретаря Украинской Державы Н.Могилянский вспоминал, что министр внутренних дел, «оставаясь на немецкой формуле «самостийной Украины», вел совершенно добросовестно борьбу с большевизмом, как интернациональным, возглавляемым Кремлём, так и с большевизмом национальным, возглавляемым Петлюрой и его штабом» . Кроме жесткой позиции относительно внутренних антигосударственных сил, несмотря на давление немцев, применял прямо и неприкрыто соответствующие меры и к внешним дезорганизаторам стабильности в Украине.

Сосредоточием антиукраинства внешнего была в Киеве большевистская мирная делегация (численностью почти в 40 чел.) во главе с Х.Раковским. В октябре 1918 г. по приказу И.Кистяковского были арестованы члены двух изобличённых крупных большевистских организаций в Киеве и Одессе. Допросы задержаных и обыски в этих организациях и даже у самих делегатов, обнаружили тесную связь между большевистской мирной делегацией Х.Раковского, украинскими социалистическими деятелями и радикальными террористическими организациями, а также посредничество между ними представителей немецкой оккупационной власти. . В распоряжении Министерства внутренних дел были неопровержимые доказательства того, что члены большевистской делегации ведут усиленную революционную агитацию в Украине, не жалеют миллионов рублей на организацию железнодорожных забастовок и на организацию вооружённого восстания и т.д., однако немцы всячески препятствовали укрощению таких действий и разнообразными способами прикрывали большевистских агентов . Тем не менее И.Кистяковский без колебаний арестовал большевиков Егорова, Дыбенко и др., приказал произвести обыск в помещении мирной делегации РСФСР (в ночь с 12 на 13 октября в гостинице «Марсель», где жили члены большевистской мирной делегации) и большевистского представительства. Во время обысков и там были найдены доказательства подрывной деятельности большевистских делегатов, их тайное антигосударственное сотрудничество з украинскими социалистами и представителями немецкого штаба. Министр отдал приказ арестовать большевиков Х.Раковского и Д.Мануильского после срыва делегацией РСФСР (по распоряжению В.Ленина) мирных переговоров с Украиной.

Ответом на такие меры украинского Министерства внутренних дел было крайне резкое требование заместителя немецкого посла в Украинской Державе А.Мумма – советника Тиля – немедленного освобождения арестантов, возвращения изъятых при обыске документов и отставки И.Кистяковского. Это привело к правительственному кризису , когда 19 октября 1918 г. девять министров (Василенко, Ржепецкий, Романов, Колокольцев, Гутник и др.), вступившись за министра внутренних дел, демонстративно подали в отставку . Они также призвали гетмана сменить внешнеполитический курс государства, переориентировав его на Антанту и «белую» Россию. Против этого требования высказалось меньшинство (шесть) министров, среди которых был также и Кистяковский, а именно: Лизогуб, Кистяковский, Бутенко, Рогоза, Любинский и Дорошенко . Кроме того, сменились как внешнеполитические, так внутренние обстоятельства и П.Скоропадскому пришлось ввести в состав правительства Ф.Лизогуба умеренных социалистов и вывести из него И.Кистяковского. Бывший министр вероисповедований Украины и также кадет В.Зеньковский, кстати, вспоминал, что «уже тогда речи Иг. Кистяковского, настаивавшего на чисто националистическом курсе, вообще игравшего на нотах крайнего украинства, заставляли Лизогуба насторожиться и подготовлять почву для чисто русского и даже общероссийского блока» и считал, что именно И.Кистяковский был автором плана ввода в состав правительства украинских социалистов-федералистов .

Тем не менее вскоре при смене председателя правительства (Ф.Лизогуба сменил С.Гербель) и формировании нового состава Совета министров (следствием чего стал выпуск П.Скоропадским 14 ноября 1918 г. так называемой «Грамоты о федерации» с Россией), Игорь Александрович вновь занял пост министра внутренних дел. 13 ноября 1918 г. департаментом Державной Варты МВД были оглашены приметы Х.Раковского, который «выехал из Киева в Великороссию, имеет намерение поехать в Вену через Украину» . В этом распоряжении, в частности, указывалось применить все неотложные меры, дабы не допустить проезда Х.Раковского и безотлагательно задержать его. На следующий день в Киеве с применением оружия была разогнана пробольшевистская манифестация рабочих и студентов, вышедших на улицы с антигосударственными лозунгами и красными флагами.

Несмотря на то, что вплоть «до последней фазы гетманщины он проводил украинскую национальную политику», недоброжелатели и враги обвинили И.Кистяковского в том, что это «не помешало ему вступить 15 ноября 1918 года в новый кабинет [С.Гербеля], лозунгом которого было восстановление единой и неделимой России…» . Отсюда – и упрёки в беспринципности, а некоторые из тогдашних политиков (Д.Донцов) даже ставили ему (Кистяковскому) в вину выпуск П.Скоропадским «федеративной» грамоты .

Как бы там ни было, но Игорь Александрович до последних дней Гетманата оставался на государственной службе. В его министерстве было разработано немало законодательных актов Украинской Державы (в частности, законы об украинском подданстве, о присяге и т.д.). В нем кипела работа по введении новой формы местного самоуправления. В соответствии с новым законом о выборах в земства от 5 сентября 1918 г. вводилась куриальная система – две курии в зависимости от суммы земского налога – и другие ограничения. Цель этого закона, как объяснял сам И.Кистяковский: «Наша куриальная система приведёт к тому, что земскую жизнь будет направлять средняя курия – хлеборобы, элемент довольно культурный и исключительно национальный». Именно в недрах его ведомства в этот короткий период (ноябрь–декабрь 1918 г.) особой комиссией при министерстве были разработаны правила выборов в Державный Сойм (Государственный Сейм – парламент Украинской Державы), а на издержки комиссии 23 ноября было выделено 20 тыс. карбованцев . В соответствии с этими правилами вся Украина разделялась на 251 выборный округ, из которых 219 должны были быть сельскими (деревенскими) и 32 городскими. Каждый округ делегировал по одному депутату; Киев предоставлял 7 депутатов, Одесса – 6, Харьков – 4, Екатеринослав – 3, а несколько весомых волосных городов выделялись в самостоятельные выборные округа .

Не обошлось и без ошибок. Одной из них был допуск появления гетманской «Грамоты о федерации». Как свидетельствует бывший министр иностранных дел Д.Дорошенко, именно И.Кистяковский вместе с председателем Совета министров С.Гербелем, после начала антигетманского восстания во главе с Директорией, продолжительное время уговаривали П.Скоропадского назначить главным комендантом всех вооружённых сил Украинской Державы генерала графа Ф.Келлера. Гетман колебался между реакционными убеждениями генерала и его личной храбростью и популярностью среди офицерства, но всё же 18 ноября 1918 г. уступил аргументам некоторых членов правительства . Ф.Келлер же сразу взялся концентрировать в собственных руках всю полноту власти, в том числе и в политическом спектре, и вскоре, будучи замешанным в попытке возглавить белогвардейский переворот против гетмана, 27 ноября 1918 г. был смещён с должности П.Скоропадским. За это короткое время Ф.Келлер, наделённый чрезвычайными полномочиями, успел сместить многих назначенных И.Кистяковским должностных лиц-гетманцев и министру внутренних дел, совместно с новым командующим гетманскими войсками генералом князем А.Долгоруким, уже не удалось наладить дело в украинском направлении.

14 декабря 1918 г. восстание, ядром которого был вооружённый мятеж Сечевых Стрельцов во главе с Директорией (председатель В.Винниченко, главный атаман С.Петлюра), низвергло власть П.Скоропадского. Украинская Держава в форме Гетманата перестала существовать. Со временем гетман двояко отзывался о своём бывшем министре, ставя ему в вину, прежде всего, отсутствие политической гибкости в работе. Ценя всё, сделанное И.Кистяковским в процессе национального государственного строительства и в деле налаживания нормальной жизни в стране, П.Скоропадский отмечал: «Но всё же своими действиями, своей прямолинейностью в смысле полицейского наведения порядка, Кистяковский принёс много вреда, в то время как если бы он исполнил свои обещания, т.е., создавши полицию, одновременно уговорил бы партии вести широкую пропаганду наших идей в своей среде, привлекая их к работе, он бы смягчил то настроение недовольства, которое, благодаря работе людей с уязвлённым самолюбием, всё сгущалось в стране» . Однако, возможно ли было в те бурные времена достичь взаимопонимания, например, между социалистами-революционерами / левыми социал-демократами и «буржуазной» властью, которую они стремились уничтожить; или между украинскими «националистическими» кругами и российскими «единонеделимцами», которые и слышать ничего не хотели о какой-либо Украине? И всё же гетман понимал, что требовал от своего министра неосуществимого (при тех условиях и обстоятельствах), и сразу же после критики написал в воспоминаниях: «Нужно тоже сказать, что для министра [Кистяковского] задача была чрезвычайно трудная, и рассчитывать на то, чтобы страна могла успокоиться, когда рядом в Великороссии бушует крайний большевизм, у нас на Украине, народонаселение которой связано тысячами и тысячами нитей, прямо-таки было невозможно» .

После падения Гетманата И.А.Кистяковский некоторое время скрывался в Киево-Печерской Лавре, однако 17 декабря 1918 г. был арестован. Он вместе с другими гетманскими министрами содержался под стражей в гостинице «Версаль», после чего был переведён в киевскую Лукьяновскую тюрьму . При отступлении войск Директории перед натиском большевиков в Винницу, туда же были перевезены и «ценные» узники. Всё это время страны Антанты (в частности Франция через генерала Бертелло) требовали от правительства Украины (УНР) освободить последнего председателя гетманского Совета министров С.Гербеля, министров И.Кистяковского, А.Ржепецкого, Рейнбота и др. Как вспоминал начальник охраны пленников Крезуб-Думин, со временем узников переправили в Одессу и там «подарили» Антанте .

Игорю Александровичу удалось эммигрировать во Францию, куда он вывез отдельные документы и всю подборку официального органа гетманского Совета министров («Державний вістник»), в котором публиковались законодательные и распорядительные акты Украинской Державы 1918 г. В Париже И.Кистяковский не бедствовал, имея многочисленных влиятельных знакомых и, соответственно – связи в определённых сферах, в том числе и масонских. Кроме того, он имел собственный автомобиль и был соучредителем «фабрики женской пудры» , которая, очевидно, также приносила какую-то прибыль. В изгнании он держался вдалеке от активной политической деятельности, поддерживал связи с умеренной частью как российской, так и консервативной украинской эммиграции. Был членом Союза русских адвокатов за границей и членом Главного Совета Российского национального объединения. Начиная с 1919 г. он много лет вёл активную переписку с бывшим министром иностранных дел Украинской Державы Д.Дорошенко, встречался в Берлине со П.Скоропадским (в частности в 1928 г.), контактировал с другими бывшими деятелями гетманских времён, оказывал им материальную и другую помощь (визы во Францию), интересовался украинской консервативной прессой (например «Хліборобська Україна», которая на своих страницах популяризировала украинскую монархическую теорию В.Липинского). На чужбине, в 1940 г. в Париже, Игорь Александрович Кистяковский и умер.