Павло
Гай-Нижник

Архівні документи
Світова історія

Ламартін Альфонс. Промова в Маконській Академії землеробства, наук, мистецтв та словесності /русский/

Милостивые Государи!

Есть два рода общественной образованности, которые иногда развиваются вмѣстѣ, иногда же расходятся: одна изъ сихъ образованностей есть нравственная, то есть, совокупность вѣрованій, законовъ, нравовъ, добродѣтелей народа; другая – матеріальная, то есть, болѣе или менѣе успѣшное развитіе ремеслъ и искусствъ чисто механическихъ или промышленности. Смѣшивая сіи два рода образованности въ одномъ словѣ, смѣшиваютъ понятія и блуждаютъ во мракѣ. Образованность нравственная не иначе можетъ быть принимаема, какъ за прямую цѣль, для коей назначены и живутъ народы; кто отрицаетъ ее или поставляетъ преграды на пути къ ней, тотъ не признаетъ отличительной черты человѣчества – совершенствованія – и оскорбляетъ самое Небо въ благороднѣйшемъ изъ его твореніи, человѣкѣ.

Напротивъ, матеріяльная образованность, иначе называемая промышленностію, не представляетъ столь же очевидныхъ послѣдствій для блага народовъ, которые ставятъ ее выше всего другаго. Нравоучители страшатся ея, философы презираютъ, экономисты превозносятъ; но они едва ли еще согласны въ средствахъ упрочить ея успѣхи, предохранить ее отъ уклоненій и превратностей, прибавимъ – доказать ея благодѣянія! Дѣйствительно еще не рѣшено, что есть богатство, сей всегдашній спутникъ высшей образованности? причина, или слѣдствіе сей самой образованности? производитъ ли оно ее или искажаетъ. Исторія отвѣтствуетъ на сей вопросъ двояко: «Всѣ образованные народы сдѣлались богатыми, но всѣ погибли отъ богатства». Промышленность, какую разумѣютъ экономисты, находится въ такомъ же отношеніи къ народамъ, какъ богатство къ лицамъ: она воспитываетъ ихъ, образуетъ, развиваетъ, но притомъ изнѣживаетъ и портитъ.

Не входя здѣсь въ подробное изслѣдованіе столь важнаго вопроса, рѣшеніе коего ни сколько бъ и не измѣнило состоянія нашего новѣйшаго общества, въ высокой степени промышленнаго, обратимъ вниманіе только на одно великое явленіе, исторически очевидное и современное. Вы, Mилостивые Государи, всѣ согласны, что промышленность изнѣживаетъ и портитъ тотъ классъ народа, который ей исключительно посвящаетъ себя; вы удостовѣрились, что вь сословіи промышленномъ нѣтъ той привязанности къ отечеству и семейству, той чистоты нравовъ, тѣхъ охранительныхъ привычекъ, тѣхъ практическихъ добродѣтелей, какія встрѣчаемъ въ сословіи земледѣльцевъ. Причины сего различія понятны. Промышленность основана преимущественно и почти исключительно на потребностяхъ роскоши, на жадности къ золоту; она пробуждаетъ и питаетъ въ человѣкѣ привычкою сію страсть, въ высокой степени эгоистическую, и не представляетъ другаго побужденія для его мыслей, трудовъ, самихъ добродѣтелей, кромѣ прибыли, другой награды, кромѣ богатства! Промышленность измѣнчива по свойству; она назначена удовлетворять въ особенности нуждамъ мнимымъ, требованіямъ моды или причуды. Стоитъ измѣниться симъ нуждамъ, пройти сим причудамъ или модамъ, и тогда тотъ родъ промышленности, который поддерживалъ ихъ, измѣняется и проходитъ вмѣстѣ съ ними. Многочисленные работники, привыкшіе къ одному роду труда и по сей самой привычкѣ сдѣлавшіеся неспособными къ иному употребленію силъ своихъ, насильственно впадаютъ въ праздность и нищету. Сіи рѣзкіе переходы отъ труда, щедро вознаграждавшаго, отъ платы, превосходящей его нужды, къ совершенному прекращенію труда и платы, слишкомъ сильно потрясаютъ душу человѣка; они ввергаютъ его въ развратъ или въ уныніе и отчаяніе, вь пороки изобилія или въ пороки бѣдности! Сіи переходы, для классовъ промышленныхъ, суть тоже, что игра для людей богатыхъ: черезъ чуръ напрягая пружины, она ихъ переламываетъ; и когда пружины не существуютъ, то является порокъ и овладѣваетъ человѣкомъ.

Мануфактурная промышленность отторгаетъ человѣка отъ жизни домашней, отъ привязанности семейной, сей хранителъницы всѣхъ нашихъ наслѣдственныхъ добродѣтелей, сей второй души человѣчества, сего плодотворнаго начала патріотизма и народности; работникъ не имѣетъ отечества: онъ блуждаетъ изъ города въ городъ, изъ мастерской въ мастерскую, смотря потому, изгоняетъ ли его, или привлекает труд и нужда; те нити, которыя составляютъ, такъ сказать, невидимую ткань нашего домашняго быта – нѣжная привязанность къ матери, уваженіе къ отцу, сердоболіе къ дѣтищу, честь дома, которую страшишься запятнать, любовь къ сельской колокольнѣ, которую потерять боишься, сіи хранительныя привычки въ нравахъ, присутствіе при обрядахъ богослуженія, при назидательныхъ поученіяхъ пастырей, при расказахъ стариковъ, при народныхъ праздникахъ и повѣрьяхъ – все сіе не существуетъ для работника; это человѣкъ, приведенный къ самому продажному значенію; – что я говорю? – это человѣкъ, обращенный въ живую машину, потерявшій высшія условія человѣчества! Въ семъ роковомъ отчужденіи, въ сей наготѣ общественной, онъ преданъ всѣмъ искушеніямъ зла, и не видитъ вокругъ себя ни подпоры, ни ручательства, ни побужденій къ добру; заброшенный въ многолюдныя мастерскія, посреди толпы, гдѣ человѣкъ есть зараза для человѣка, онъ легко постигается скотскимъ эгоизмомъ, жаждою наслажденій чисто физическихъ. Порокъ, своимъ быстрымъ и неизбѣжнымъ содѣйствіемъ, умножаетъ нищету его: и онъ гибнетъ въ развратѣ или въ богадѣльняхъ нашихѣ большихъ городовъ. Вотъ участь по меньшей мѣрѣ трети людей, которыхъ влечетъ и пожираетъ промышленность! Образуется кочевое племя, безъ семьи, безъ домашней кровли, безъ отчизны и алтарей; племя, поставившее себя внѣ условій образованнаго государства, жестоко волнующееся при каждомъ гражданскомъ потрясении, взирающее непріязненнымъ и завистливымъ окомъ на всѣхъ, кто имѣетъ кровъ, поле, очагъ, семейство; классъ народа, коему новѣйшее законодательство оставляетъ права гражданства, а религія всѣ сокровища и утѣшенія, но который, по своему образу жизни, отвергаетъ и то и другое, и составляетъ собою въ нашихъ торговыхъ государствахъ, добровольное рабство, илотизмъ, быть можешъ худшіе, чѣмъ рабство и илотизмъ древнихъ спартанцев; ибо тамъ по крайней мѣрѣ хозяинъ отвѣчалъ за жизнь и нравственность раба, тогда какъ новѣйшее общество не въ отвѣтственности за жизнь и поведение бывшего ремесленника!

Отсюда, Милостивые Государи, наше общество раздѣленное как бы на два враждебные стана; отсюда гнусная зависть и укоризны одного класса другому; отсюда тѣ преступныя прозванія, которыя софизм нашептываетъ невѣжеству, то ложное и произвольное распредѣленіе народа на праздныхъ и трудящихся: какъ будто естественньй и всеобщій законъ, предписывающий трудиться, дѣлаетъ исключеніе для нѣкоторыхъ классовъ общества! какъ будто не такой-же трудъ сохранить, какъ и пріобрѣсть! какъ будто трудъ ума и произведеніе мысли не есть трудъ, по преимуществу высочайшій, полезнѣйшій, самый тягостный и наименѣе вознаграждаемый изо всѣхъ трудовь человѣческихъ! Отсюда так-же и ученіе о раздѣлѣ земель, о смѣшеніи собственности и лицъ; ученіе, правда, только устрашающее, безъ всякой существенной опасности, ибо то не опасно, что неисполнимо, но при всемъ томъ могущее исказить общественное мнѣніе, посѣять раздоръ и безпорядки въ государственномъ тѣлѣ, которое живетъ лишь согласіемъ и единомысліемъ; словомъ: ученіе, хотя и не опасное, но выражащее намекъ, скрытую жалобу чего то страждущаго, не имѣющаго мѣста въ общихъ условіяхъ государства образованнаго.

Сей намекъ, сія жалоба должны быть услышаны равно и государственнымъ мужемъ и филантропомъ: политикъ точно также долженъ обращать взоръ ниже себя, какъ и человѣкъ религіозный. Тамъ кроются самыя больныя язвы, самыя сильныя страданія, самые опасные изъ физическихъ и нравственныхъ недуговъ человѣчества. Мѣлкій эгоизмъ, вторая природа человѣка, пріобрѣтшаго покой чрезъ просвѣщеніе, долженъ же обратить взоры на самаго себя и стараться возвыситься, если не изъ сочувствія и жалости, тo по крайней мѣрѣ изъ выгодъ; онъ долженъ сознаться, что плоды и наслажденія образованности, коихъ онъ первый достигъ, болѣе или менѣе всѣмъ принадлежатъ, согласно съ неначертанными законами; что нелюбимыя чада въ семействѣ человѣческомъ должны пользоваться отъ провидѣнія общест-веннаго тѣми же, какъ и они, пособіями, той же любовію, тѣмъ же нравственнымъ воспитаніемъ; что, улучшая физическое и нравственное состояніе послѣдняго изъ человѣковъ, тѣмъ самымъ мы улучшаемъ наше собственное и дѣтей нашихъ благосостояніе; что въ тѣлѣ государственномъ нѣтъ ни одного порока, ни одного бѣдствія, ни одной несправедливости, которыя не отражались бы на цѣломъ составѣ общества; ибо человѣчество едино, и ни малѣйшая часть онаго не можетъ оставаться въ пренебреженіи или порчи безъ того, чтобы оно все не пострадало и не пришло въ изнеможеніе.

Вотъ, Mилостивые Государи, тѣ великіе побудители, предписываемые человѣколюбіемъ политикой и религіей, которые, по моему мнѣнію, должны обратить на сей вопросъ непосредственное вниманіе ученыхъ и политическихъ сословій, внимание людей государственных и мыслителей.

Сей вопросъ нельзя почитать неразрѣшимымъ: многіе примѣры это подтверждаютъ.

Но с другой стороны, онъ всеобъемлющъ; ибо касается предмета важнаго для всѣхь образованныхъ народовъ.

Онъ мѣстенъ; ибо Франція, которая, движеніемъ образованности, поставлена на одну изъ первыхъ ступеней между промышленными націями, вызываетъ неоступно вниманіе умовъ мыслящихъ на сей новый образъ ея существованія.

Онъ современенъ; ибо признаки тяжелой и устрашающей болѣзни пролетаризации обнаруживаются повсемѣстно въ сей части государственнаго тѣла.

Онъ полезенъ; вы всѣ это чувствуете: мало того – онъ необходимъ; ибо, если рѣшеніе сего жизненнаго вопроса не будетъ тотчасъ отыскано размышленіемъ и выражено въ законодательствѣ и правахъ, то порча нравовъ, сія язва новѣйшихъ временъ, постигнетъ самые избыточные классы народонаселенія и будетъ грозить нашей прекрасной образованности упадкомъ и разрушеніемъ.

Въ слѣдствіе чего я имѣю честь представить сей вопросъ на просвѣщенное разсмотрѣніе вашей коммиссіи; и если она почтетъ оный достойнымъ выбора Академіи, то я предложу вамъ слѣдующую форму для задачи: «Опредѣлить главнѣйшія причины, отъ коихъ классъ бывших ремесленниковъ вообще менѣе счастливъ и менѣе нравственъ, чѣмъ сословіе земледѣльцевъ, и представить главнѣйшія средства сдѣлать мануфактурно-фабричные промыслы столь же благопріятными, какъ и земледѣліе, для жизни семейной, для счастія и нравственности тѣхъ, кто занимаются ими» (а).

(а) Маконское Общество Земледѣлія, Наукъ, Искусствъ и Словесности, приняло, для задачи на 1832 годъ, вопросъ, предложенный Ламартиномъ. Наградой будетъ золотая медаль цѣною въ 300 франковъ